| ПЕСНИ |  |
| ЮЖНЫЙ КРЕСТ | МОЛИТВА | ГОСТЕВАЯ | РЫЖЕЛАПЫЙ | СЛУШАЕМ |
 |
из первого альбома
001. А в шляпке ты была неотразимой А в шляпке ты была неотразимой Ещё б добавить к этому вуаль Я так хотел назвать тебя любимой Но не сумел признаться я, а жаль Ты шла легко к земле не прикасаясь Вся в ореоле солнечных лучей Я пред тобой доныне преклоняюсь Ничей, ничей, по-прежнему ничей Я столько лет искал мгновенной встречи Возникла ты, и растворилась вновь! Накинь, накинь печаль любви на плечи! И верь, и верь в высокую любовь! Не стал я для тебя прекрасным принцем Не прискакал на белом скакуне Но ты мне, ты мне вечно будешь сниться В волшебной шляпке, в зоревом огне! 002. А вы никогда не летали на печке (19) А вы никогда не летали на печке? Сжималось от страха мальчишки сердечко, И все же летал он на старой, на русской, Над полем широким, над милой избушкой. А мама спросила: «Сынок, кем ты станешь?» А мальчик ответил, что летчиком будет, Сначала на печке своей полетает, А после людей реактивным разбудит! И мама смеялась, ведя по дорожке Малышку-сынишку на маленьких ножках. И мальчик не думал о людях крылатых, С мечтою о небе погибших когда-то… О, как эти люди поверили в крылья! С церковных крестов они в небо бросались! Как птицы мечты их прекрасными были! Как птицы их души по небу умчались. Статистика скажет, статистика знает, Как дети сейчас, в этот век попадают Под злые колеса, мечта сиротеет, Никто ее больше любовью не греет! Цветочки, цветочки! Как много цветочков! От папы и мамы родному сыночку! От бабушки с дедушкой – внучку родному: «Спи милый малышка! Ты с нами, ты дома!» На холмик к нему положили игрушки Рисунок полянки, рисунок избушки! И лайнер огромный, над ним пролетая, Убавил моторы, бензинки роняя… Шла женщина улицей людям навстречу. Шла женщина улицей людям навстречу. Шла женщина улицей людям навстречу. А вы никогда не летали на печке... 003. А за окном туман (11) (89) А за окном туман! Ходит-бродит серый кот. Никто корму не дает. Не погладит шерсть ко сну, Не отдаст свою весну… Сколько бродит так котов Здесь, на этом свете Кто ж его согреет, кто? Взрослые и дети! Кто, скажите, дверь откроет? Кто накормит и напоит? Он вам песенку споет, Как его никто не ждет! А за окном туман! А за окном туман! А за окном туман! Ходит-бродит серый кот. Никто корму не дает. Не возьмет в свое дупло, Не отдаст свое тепло… Сколько тысяч лет прошло Здесь, на этом свете? Кто ж отдаст ему тепло? Взрослые и дети! Не из были, не из сказки! Не сибирский, не сиамский! Положите спать в углу, Постелите на полу! А за окном туман! А за окном туман! А за окном туман! 004. А сегодня я гадал по квадрату странному А сегодня я гадал по квадрату странному. Я узнал твое число: оказалось – пять! Ставил желтые кресты на поля астральные, Но не смог тебя найти! И не смог понять! Слоник! Оказалось ты – Алмазный слоник! Ну а я – твой Изумрудный конь! Пони, в детстве ты меня дразнила: «Пони!» Высекая искры и огонь. Мне Хрустальная ладья отсекла дорогу. И назад не повернуть, и вперед нельзя! Раньше думал я, что ты – тоже недотрога! А теперь тебя берут черные князья! Где-то… Вот узнать бы точно это «где-то»… Бродит твой Рубиновый король! Нету! Счастья без тебя на свете нету! Постигаю болью эту роль... Осень красит зоопарк в желтое на красном. Завершая грустный круг, Пони твой устал. Как мелодия любви, этот сон прекрасный Наложил свою печать на твои уста… Снова изумруды светятся в рубинах. Мой король попал не в твой квадрат! Снова, три коня хрустальных выгнув спины На ладью алмазную глядят. А сегодня я гадал по квадрату странному. Я узнал твое число: оказалось – пять! Ставил желтые кресты на поля астральные, Но не смог тебя найти! И не смог понять! 005. Аты-баты шли солдаты (154) Аты-баты, шли солдаты Аты-баты – на войну Защищать родные хаты, И любимую страну! Им девчоночки укромно Головой вертели вслед А над ними свод огромный И такой чудесный свет Аты-баты, возвращались Тем же самым городком Чьи-то женщины, смущаясь, Дарят свежим молоком! Но короче их колонны Да, как-будто многих нет… А над ними свод огромный И такой чудесный свет! Аты-баты, эй солдаты! Уходящие в века! Вы в войне не виноваты! Пейте, пейте молока! 006. Ах Аленушка, Оленушка, Алена (116) Ах Алёнушка, Оленушка, Алёна! Кто сумел тебя так ласково назвать? Для кого твой взгляд железом был калёным? Родниковою водой кому твой взгляд? Ах Алёнушка, Оленушка, Алёна! Кто сумел тебя увлечь и увести? Для кого твой поцелуй - ожёг солёный? На губах твоих кому весь век цвести? Ах Алёнушка, Оленушка, Алёна! Почему не довелось мне быть с тобой! Нам не спать вдвоем в густой траве зеленой! Снегом нам не засыпать свою любовь! Ах Алёнушка, Оленушка, Алёна! Где ты будешь, с кем ты будешь, как узнать? Сколько было нас, без памяти влюблённых? Я один сумел так ласково назвать! 007. Ах бессмертной душе в смертном теле ютиться-ворочаться! (160) Ах, бессмертной душе в смертном теле ютиться, ворочаться! В муках корчится дух, он прикован, ему не взлететь! А порою не петь, даже выпить, хоть есть, а не хочется! Только надо сначала допить, а потом уж допеть! Доедят и допьют! А потом запоют! Вот уже невесомое слово взлетело! Ах, как дивно поют! Ах, как длинно поют! То не песня, душа! Ищет выход из тела! Ах, бессмертной душе в смертном теле кручиниться нечего! Скоро грянет беда, отойдет это тело во прах! И что ведал живот не звериного, а человечьего, Все низринется в рай, словно эхо растает в горах! Доедят и допьют! А потом запоют! Вот уже невесомое слово взлетело! Ах, как славно поют! Ах, как складно поют! То не песня, душа! Ищет выход из тела! Ах, бессмертной душе в смертном теле как в адовой огненной! Съест гиена гнилье, что геенною было давно! Только кости одни, по локтям, по коленям посогнуты! А горело и жгло, и сжигало меж стонов и снов! Догорят и уснут! И уже не запоют! Только несколько строк, словно искры по душам! Ах, как вольно поют! Ах, как больно поют! Бог не дай умереть! Дай допеть и дослушать! 008. Ах где вы остались, покрыты бессмертною славой (171) Ах! Где вы остались, покрыты бессмертною славой! Не вы ли укрыли собою Малахов курган! На Альме, на Черной, а может быть под Балаклавой, Свинцово-чугунный вас всех уложил ураган! Исполнив свой долг до конца вы навеки уснули! Как много сомкнулось прекрасных, сверкающих глаз! Не зря вы ходили в атаку под ядра и пули! Стоит Севастополь! Стоит Севастополь для нас! А те, кто остался в живых, те вовек не забудут Дымящийся след от Конгревовых страшных ракет! И будут матросы! И новые подвиги будут! И новый Нахимов однажды шагнёт на банкет! (Наверное это, наверное это не глупо, Искать утешения в смерти в неравном бою. О русские трупы! О верные русские трупы! О вас вспоминая, живым эту песню пою. Вариант первого куплета. Фоминский?) 010. Белые улицы белого города в белом пушистом снегу (Новогодняя поэма) Белые улицы белого города в белом пушистом снегу Белое солнце у белого облака я позабыть не смогу Белой дорогой вдоль белого берега в белый заснеженный рай К белым порогам, к твоим белым теремам, белый красавец Урай! Льются вдоль БАМа узоры чугунные, сказочны их кружева Вьются колечками, бьются сердечками, словно святые слова Над перекрестками города крестными как новогодний парад Переливаются, перекликаются семь светофоров горят Красные здания, красные линии улиц прекрасных твоих Красные отблески красного пламени вечных зарниц головных Красные стены на красной на площади красного храма встают За переправою красные лошади: барды о них пропоют Остров таинственный, остров затерянный в море сибирских болот Хвойный и лиственный, гордый и ветренный, славы Российской оплот! Первый пророк нефтяного могущества древних российских родов, Град - монумент бесконечному мужеству вечных твоих городов! Черная речка: в чернеющей проруби вычернит черная ночь Черный фонтан: это черные вороны прочь разлетаются, прочь Черное злато по черным артериям в черные дыры судьбы В Черное озеро... о, сапропелевый! Черный хранитель трубы! Кто тебя вымолил, кто тебя вымолвил! Город - шаимский шаман! Кто тебя выстроил, кто тебя выстрадал, сон мой и вечный обман. Под вертолетною лопастью лопались, пили - молясь за крыло! Ой мы залетные, ой перелетные! Как нас сюда занесло! Город - жемчужина русского Севера, след от подковы коня! За переправою вы его встретите, город Воды и Огня! Город загадочный, сказочный, праздничный, как Новогодняя ночь! Непредсказуемый, неописуемый, рад и укрыть и помочь. Город, где столько сбывалось заветного, что никакой Дед Мороз, Нам не исполнит, великое, светлое: было, сбывалось, сбылось! Снежные улицы снежного города в снежном пушистом снегу Снежное солнце у снежного облака я позабыть не смогу Снежной дорогой вдоль снежного берега в снежный завьюженный рай К снежным порогам, к твоим снежным теремам, снежный красавец Урай! (Урай –99) 011. Брось монету в море на прощанье (125) Брось монету в море на прощанье! Брось на волны свой последний взгляд. И скажи Анапе: «До свидания! Я вернусь еще когда-нибудь назад! Я услышу шум прибоя, Зной ным солнцем опалюсь… Город, я в душе всегда с тобою, Только в этом никому не признаюсь…» Тень листвы и шум зеленых скверов. Вся Анапа, как волшебный сад. Только здесь ты обретаешь веру, В то что есть еще на свете чудеса. Ты вернешься долго ль, скоро ль. На златом песке ее взгрустнешь. И ты поймешь, что возвращают город, Ну а время никогда уж не вернешь. Ты услышишь шум прибоя, Зноем солнце опалит… Город, он в душе всегда с тобою, Но об этом никому не говорит…» 012. Будет бой жестокий и упорный (85) Будет бой, жестокий и упорный. Бой без крови, бой без пуль. Будет биться лучший форвард сборной С вратарем команды «Ливерпуль». Будет свист трибун сильней, чем ветра! Тишина отпрянет и прильнет. Будет мяч в одиннадцати метрах От победы, от ворот. Будет взгляд лукавый и суровый. И разбег, короткий, как свеча! Будет сниться через годы снова Тот полет оборванный мяча. И вратарь – разжатая пружина. Воля в крепко стиснутых зубах. И кусок дымящейся резины. Словно сердце сжатое в руках. Буря стихла, и трибуна стихла. Тишина повисла, словно сеть. Значит в этот раз уже не вышло… А в другой, быть может, не успеть! Юность к центру шаг устало мерит. И весна, как осень, словно сон! Но трибуна – в крик!- она не верит, В то, что только раз приснился он. Тот полет у памяти в аренду, Кто-нибудь, когда-нибудь возьмет. И про бой красивую легенду, Словно песню жизни, пропоет. 013. Был мил и юн, молил: “Ласкай! (18) Был мил и юн: молил «Ласкай! И нежных струн не отпускай». Но час настал. «Тебя люблю. Кинжал и боль. Себя убью. Себя. Но не любовь!» Миг настал. Святая сталь В руках моих. Мне жизнь не жаль. Моя любовь со мной. Тот, кто не любит, не верит! Тот, кто не верит, измерит Золотом тусклым потери, Но, позабыв Любовь! Счастье счастливым. Песню запой. Смертью красивой, Горной тропой Мы поднимаемся к солнцу во льдах, Но понимаем ли счастье всегда? Мы упиваемся золотом, да! Но позабыв любовь. «Тебя люблю. Кинжал и боль. Себя убью. Себя. Но не любовь!» (На музыку из кинофильма «Ромео и Джульетта») |
